Он еле сдержал изумление. Лорд надеялся завоевать ее доверие; но почему же его так тронула ее неожиданная теплота? Он пробормотал принятые в таких случаях банальности:
— Мне хотелось, чтобы у тебя на этот раз сохранились лучшие воспоминания о гостеприимстве Селонари, хотя мы переживаем тяжелые дни. Я сожалею о твоем скором отъезде, ведь ты едва отдохнула, и еще, я искренне восхищаюсь твоей выносливостью… Как тебе новая одежда? Ты прекрасно выглядишь верхом на этом жеребце. — Последние слова показались лишними.
Терес слегка нахмурилась.
— Мне уже говорили, что мое лицо незабываемо, — ответила она с горечью. Девушка снова вспомнила о Кейне, но мигом вышвырнула эти мысли из головы. Она уже приняла решение.
Дрибек пожал плечами, почему-то ощущая себя проигравшим.
— Итак, мои люди сопроводят тебя до границы; далее, до Бреймена, тебя проводят освобожденные мной пленные. Я поставил лучников у нескольких известных нам «врат» Кейна, но у него есть шанс проскользнуть в другом месте и попытаться подстеречь тебя в засаде. Сомневаюсь, что он на это пойдет, но готов ожидать от этого человека чего угодно. Пожелай удачи Малхиону. Я полагаюсь на твои способности обеспечить нам перемирие. Дай мне знать о том, какую помощь он нам сюда вышлет. Нападение на Арелларти потребует от нас всех сил. Тебе лучше всех известно о том, что означает для нас поражение.
— Я знаю, — тихо ответила Терес и тронула каблуками бока Гвеллинса.
XVIII. ВОЛК СТРОИТ ПЛАНЫ
Терес ошеломленно уставилась на отца, гадая о том, подвел ли ее слух либо отец потерял рассудок.
С ее слухом все было в порядке. Малхион осушил свою кружку, стукнул ею о стол и повторил:
— Мы подождем.
Космаллен наполнила его кружку и неуверенно улыбнулась Терес, накрывшей ладонью свой кубок.
— Не понимаю, — смущенно призналась Терес.
День был изнурительным. Когда она возвратилась в Бреймен, Малхион, еще более беспутный, чем она его помнила, едва не задушил ее в медвежьих объятиях. Он поверил сообщению Кейна о том, что его дочь погибла, и теперь, обнаружив ее у себя в крепости целой и невредимой, решил как следует отпраздновать это событие. Терес с огромным трудом растолковала ему нынешнюю серьезную ситуацию, после чего ей удалось посоветоваться с правителем Бреймена наедине.
Она быстро овладела вниманием отца, но закончить повествование оказалось для нее сущей мукой. С каждым новым откровением Малхиона охватывал приступ ярости, и он осыпал поспешными приказами Эмброма, которого девушке пришлось удерживать, чтобы получить шанс рассказать о последующих событиях. Отец то и дело перебивал ее, терял нить рассказа, постоянно просил повторять, забегал вперед и выпаливал бессмысленные вопросы. Она едва не вышла из себя, когда Волк категорически отказался поверить некоторым подробностям.
Наконец Терес закончила рассказ, сумев все же растолковать события так, что Малхион все понял. Ей показалось, что отец поверил ее истории, хотя бы уловил нешуточную угрозу. И вдруг его непредсказуемый ответ: «Мы подождем».
— Ты не поверил моему рассказу? — осведомилась она.
Малхион хмыкнул и вытер усы тыльной стороной ладони.
— Нет, поверил — хотя бы тому, что Кейн замышляет гнусное колдовство в развалинах своего города, а Дрибек вот-вот обделается от страха перед тем, что способны сотворить с его войском эти жабы. Я-то никогда не верил Кейну, просто использовал его, как мог. Но тебе я верю, Терес, жаль только, что ты позволила слабаку из Селонари обвести себя вокруг пальца.
Подавшись вперед, он взмахнул рукой.
— По-твоему, Кейн спровоцировал войну между нами и Селонари. Может, он и убедил меня напасть раньше, чем я собирался, а может, подставил нас обоих. Но главное в том, что я так или иначе собирался завоевать Селонари — ты это знала, и, кажется, тебе самой не терпелось это сделать. Селонари богат землями и сокровищами, необходимыми нашему народу, а населяющие его черноволосые олухи постоянно угрожают нашей границе. Если Воллендан собирается править Южными Землями, мы не можем оставить независимые города-государства вроде Селонари в нашем тылу. Между нами происходит «культурный конфликт», и рано или поздно их культура будет поглощена нашей.
— Но Кейн замышляет покорить весь континент и бог знает что еще! — возразила Терес, не желая оспаривать доводы отца.
— Может, замышляет, а может, и нет. Не обижайся, Терес, но вся эта болтовня о неуязвимой магии Кейна не подкреплена ничем, кроме твоих слов. Только не вопи на твоего правителя! Лучше скажи честно: много ли тебе известно о народах древнего мира, его городах и оружии! М-м? Ну вот, ты просто поверила Кейну, а слово Кейна не стоит потраченной на него слюны. Да и кто из мужчин не станет бахвалиться, пытаясь произвести впечатление на доверчивую девушку?
— Меня поражает твоя упертость! Я видела, на что способно его кольцо! Он угробил едва ли не полсотни человек!
— Потому что ни у одного из этих селонарийцев не хватило мозгов отступить в укрытие, достать стрелу, натянуть лук и прикончить этого ублюдка. Я не сомневаюсь, что Кейн опасен. В открытом бою риллити, по слухам, дерутся как одержимые. Но мы не уверены, что Кейн может реально угрожать Бреймену или остальному Воллендану.
Впрочем, мы знаем, что он угрожает Селонари, и поэтому Дрибек просит у нас помощи. Черта с два! Само собой, он пугает людской род смертельной опасностью и хочет, чтобы наши солдаты сражались на его стороне. Однако Волк не позволит этому слабаку и интригану одурачить себя! Кейн и Дрибек могут драться, как им заблагорассудится. Даже Дрибек способен одолеть одного человека и толпу пожирающих тину жаб. Если они перебьют друг друга — тем лучше; я воздвигну обелиск в память Кейну. Ну а если тот задаст Дрибеку жару, то армия Селонари уползет в свою нору еле живая зализывать раны. В этом случае она вряд ли окажет нам сопротивление, когда мы пойдем на юг, чтобы отомстить за поражение на мосту. Теперь ты поняла логику Волка, детеныш?
— Вполне. Но что будет, если Кейн победит Дрибека и завоюет Селонари для себя? — хмуро спросила Терес.
Повеселевший Малхион жестом потребовал очередную чашу вина.
— Это забота Дрибека. Тогда мы просто отберем Селонари у Кейна, вот и все. Селонарийцы успеют отделать его как следует, прежде чем он выползет из своего болота. Факт из географии: от Кранор-Рилл до Бреймена долгий путь, а Селонари лежит между ними. Чтобы двинуться на север, Кейну придется взять Селонари либо рисковать тем, что ему отрежут путь к отступлению и придется сражаться на два фронта. Если Кейн пройдет через Селонари, его измотанная сражением армия жаб еле доползет до Бреймена. К тому времени мы будем готовы. А если Кейн всерьез начнет грозить Воллендану — у нас найдутся и мечи, и владеющие ими дюжие ребята, готовые показать Кейну, на что они способны!
— Значит, ты не согласен на перемирие? — В голосе Терес слышалось отвращение.
Волк махнул рукой:
— Разумеется, я приму предложение Дрибека, чтобы угодить тебе. Почему бы нет? Пока еще я не готов возобновить войну. Пусть за нас повоюет Кейн. Ну а потом, после того как все покажут свои козыри, мы сыграем по-своему. На свете еще не было перемирия, которое не нарушалось.
— Тогда я передам Дрибеку, что ты согласен на перемирие, но не можешь выделить войско для вторжения в Арелларти, поскольку озабочен защитой Бреймена, — сказала Терес и с надеждой добавила: — Может, сказать ему, что мы готовы сразиться с Кейном, если тот подойдет к нашим границам?
— Скажи как хочешь. Будь я проклят, если эти злобные ублюдки не отлакировали твою речь. Но тебе не обязательно говорить с Дрибеком; я запросто могу послать к нему очаровательного посла. — Он звучно хлопнул по обнаженному бедру Космаллен, вынуждая девушку выплеснуть вино на стол.
— Я предпочту поехать сама, — упрямо сказала Терес.
— Что ж, я всегда потакаю причудам моего детеныша, даже если они бессмысленны. И поскольку мы покончили с «серьезными делами», не напиться ли нам как следует? Волк полагает, что Бреймену следует отпраздновать возвращение его детеныша.